Ольга Дробот: «У нас с норвежцами похожий настрой души»

6 товаров

Поделиться

Если вы читали истории о Простодурсене, если пришли в восторг от «Вафельного сердца» и «Тони Глиммердал», если знаете, где находится Пригорок-сорок-норок и бухта Щепки-Матильды, то имя замечательной переводчицы Ольги Дробот, вам наверняка известно. Ведь именно она научила говорить на русском языке Лену и Трилле, Малыша и его деревянного друга Щепкина, Уле-Александра, Простодурсена, Ковригсена, Октаву и других замечательных персонажей. Ольга Дробот открыла для российских читателей невероятную Марию Парр и сногсшибательного Бьерна Рервика. Ее имя — это всегда знак качества и гарантия того, что книга, которую вы держите в руках, вас обязательно удивит и порадует.

Мы побеседовали с Ольгой Дробот о специфике профессии переводчика, о скандинавской литературе, о необходимости появления новых современных переводов и о многом-многом другом.

Ольга, как вы стали переводчиком? Было ли это мечтой детства или получилось случайно?

— Почти до конца школы я собиралась стать биологом и проводила время, в основном, в кружке зоологии, изучая поведение песчанок. Но я всегда много читала, в частности, любила всяких Гоцци, Бомарше и Гольдони, ну и Шекспира с Ибсеном само собой. Конечно, я, как многие в пятнадцать лет, пробовала перо, но я еще в школе стала подрабатывать гидом. В результате, когда в последнем классе «переложила руль» и решила поступать на филологический, сразу задумалась и о переводе. Но когда я стала им заниматься в студенческие годы, под присмотром Любови Григорьевны Горлиной, это оказалось в сто раз труднее, чем я наивно полагала, но и в сто раз интереснее.

Почему ваш выбор пал именно на скандинавскую литературу?

— Во-первых, это что-то редкое и необычное, значит, загадочное. Во-вторых, уровень норвежской литературы необычайно высок, полагаю, у них в пересчете на душу населения наибольшее количество нобелевских лауреатов по литературе. А я еще в школе успела прочитать «Дикую утку» Ибсена, и «Кристин, дочь Лавранса» Унсет, и «Викторию» Гамсуна, так что при слове «Норвегия» сердце замирало, конечно. Вообще, мне кажется, норвежцев нам легко понимать, у нас похожий настрой души.

Вы переводите не только книги для детей, но и взрослую классическую литературу. Отдаете ли вы предпочтение какому-то из этих направлений?

— Да, я перевожу Ибсена и таких современных классиков, как Кнаусгор, Петтерсон, Соби Кристенсен. Всегда с удовольствием работаю над книгами Эрленда Лу. И, действительно, очень люблю детские книги. Это одна из привилегий переводчика, что ты все время переводишь разное, и каждый раз начинаешь почти с чистого листа. Но я пока не перевела ни одного триллера!

Должен ли переводчик детской литературы обладать какими-то дополнительными качествами?

— Думаю, он должен любить детей, дружить с ними и любить читать детские книги, в том числе — детям вслух.

Как появляется новый проект? Вы сами находите текст и предлагаете издательству? Или инициатором является издательство?

— И так, и так. Какие-то книги я нахожу сама, какие-то находит издательство и просит прочитать. Все активно работающие издательства ездят на крупные ярмарки, поддерживают контакты с зарубежными издательствами и активно ищут новые проекты. Но и переводчики тоже читают тонны книг и что-то предлагают издателям. И наилучший вариант, когда они с разных сторон выходят на одну и ту же книгу.

Что сложнее: переводить книгу, о которой еще никто не слышал, или делать новый перевод уже знакомой читателям книги, как в случае с «Приключениями в лесу Елки-на-горке». Почему возникла идея нового перевода этой сказки Турбьерна Эгнера?

— На сложность перевода никак не влияет, переводили книгу раньше или нет. Ты же все равно просто берешь текст на другом языке и переводишь его на русский. Я никогда не смотрю в старые переводы, когда работаю, чтобы случайно не подцепить чужую интонацию. У меня есть опыт «нового» перевода Ибсена, Андерсена и вот Эгнера. Мотивы появления их были разные. О новых переводах Ибсена очень мечтали театры, потому что устарел столь важный для автора разговорный пласт в пьесах. А Эгнера издательство «Белая ворона» захотело сделать с нотами. Для этого имена должны в ноты попадать, так появился Вертихвост. Кроме того, мы с Мариной Бородицкой (она переводила песни) держали в уме, что эта книга — по сути, готовый сценарий детского спектакля. В Норвегии вы не найдете ребенка, который ни разу не сыграл в спектакле «Вертихвост» в детском саду, школе или в библиотечной постановке: хоть какую-нибудь тридцать третью мышь, а играл точно. Поэтому я тщательно следила за тем, чтобы все реплики можно было произнести вслух, не сломав язык, чтобы не было фонетически неловких стыков слов. А Марина старалась, чтобы песенки естественно вплетались в текст. Мне кажется, у нас получилось.

В советское время выходило несколько книг Анне-Катрины Вестли, но по-настоящему ее творчество узнали и полюбили несколько лет назад, когда издательство «Махаон» выпустило сразу несколько серий книг писательницы. Расскажите об этой работе.

— У меня пристрастное мнение, но мне кажется, что книги Вестли, переведенные Любовью Горлиной еще в прошлом веке, «Мама, папа, бабушка, 8 детей и грузовик» и «Аврора из корпуса Ц», были очень известны. Вестли сделала поразительную вещь: герои разных циклов встречаются в вымышленном районе Тирилтоппен и знакомятся друг с другом. Вестли всегда писала циклами, потому что свои книги она в основном сначала наговаривала вслух: рассказывала истории о каком-то герое в «Детском часе» на радио, а позднее в одноименной телепередаче, и лишь потом записывала рассказы и выпускала книгу. Поэтому мне очень хотелось, чтобы все ее книги появились на русском языке, чтобы наши дети тоже насладились этим волшебством. И я обратилась в издательство «Махаон», предложила им циклы о Щепкине и Уле-Александре Тилибом-бом-боме. «Махаон» взялся за дело с азартом и решительностью и за два, по-моему, года издал не только эти циклы книг, но и полностью «Маму, папу...», Аврору, Каоса и Гюро. Тем самым «Махаон» заслужил нашу огромную благодарность. Книги Вестли очень занимательные, энергичные, жизненные, добрые и светлые, они чем-то похожи на «Денискины рассказы». Авторский тон очень уважительный к детям. Это, кстати, оказалось непросто передать в переводе. Книги хорошо идут у дошкольников, но я постоянно слышу от родителей, что как раз Щепкин и Уле-Александр стали первыми книгами, которые их дети прочитали сами, самостоятельно. И действительно, оба цикла чудо как хороши для этого: они имеют сюжет, они веселые и нежные одновременно, и язык не примитивный, но доступный ребенку. И кстати о родителях. Я знаю, что психологи советуют книги Вестли родителям в качестве пособия по неавторитарному воспитанию.

Остались ли еще какие-то произведения Вестли, не известные российским читателям? Можно ли ожидать их появления?

— Да, остались автобиография Вестли, последний цикл об Эллен-Андрее и еще несколько историй о Щепкине. Надеюсь, они тоже появятся на русском.

Как вы впервые узнали о Марии Парр и познакомились с ее творчеством? Расскажите немного о вашем сотрудничестве с ней.

— Я впервые узнала о Марии Парр, проглотив за одну ночь «Вафельное сердце». Я влюбилась в книгу и вскоре на книжном фестивале познакомилась с Марией, ей тогда было двадцать четыре года. «Вафельное сердце» — ее дебют. В итоге Россия была чуть не первой страной, где издали «Вафельное сердце» (теперь таких стран 35). Мария трижды приезжала в Россию, хотя ей трудно находить время в своем расписании. И да, у нас сложились очень хорошие отношения.

Скоро ли можно ждать новое произведение от Марии Парр в вашем переводе?

— У Марии уникальный талант. Но работает она медленно, так что следующую книгу надо терпеливо ждать.

Как в вашей жизни появился Руне Белсвик и его невероятный «Простодурсен»?

— «Простодурсен» — настоящая норвежская детская классика, первая история была написана 30 лет назад. Она действительно невероятная, полная любви, идеальная книга для того, чтобы уютным вечером взять ребенка на руки и почитать с ним вместе. Поверьте, это будут такие минуты близости, которые вы и ребенок сохраните в сердце навсегда. Еще о книге говорят, что она теплая и утешительная, соглашусь. Но в ней есть поистине глубокие размышления о жизни, об отношениях, мне лично они сразу напомнили «Винни-Пуха» и «Муми-троллей». Мне кажется, русскому изданию много добавляют изумительные иллюстрации Варвары Помидор. И в Норвегии, и в других странах «Простодурсен» выходил только с виньетками, автор боялся спугнуть полет детской фантазии. Но про русские иллюстрации сказал, что они подстегивают ее. Не буду скромничать, я очень рада, что теперь могу разделить свою нежную любовь к этой книге с таким огромным количеством людей. И мне очень приятно, что и театры полюбили «Простодурсена». И я мечтаю когда-нибудь увидеть мультик, основанный на волшебных иллюстрациях Варвары Помидор.

Ну и, конечно, будет несправедливо ни слова не сказать о Лисе и Поросенке! Мне кажется, работа над таким игровым текстом — подарок для переводчика.

— Да, это правда. Хотя сначала я сказала издательству, что книги чудесные, но их вряд ли удастся перевести. Там же книга с картинками и языковой игрой одновременно. Поэтому работа была очень головоломная. Но я с радостью вижу, что эти смешные, остроумные и трогательные книжки полюбились и русским детям тоже. В Норвегии они продаются как теплые пирожки.

Издательство «Самокат» анонсировало выход новой книги Бьерна Рервика. Что это будет за книга?

— Это будет серия о трех козликах Брюсе. Такой перепев на новый лад народной сказки о том, как под мостом сидит тролль и хочет съесть сначала младшего, потом среднего и, наконец, старшего козлика Брюсе, но тот сталкивает его в водопад и одерживает победу. А у Рёрвика козлики встречают тролля в аквапарке, в доме престарелых, на курорте и в школе. Как раз эта история вышла первой. Она немножко хулиганская, но мне кажется, она очень поможет малышу из приготовишки или первокласснику победить страхи, которые непременно возникают у ребенка, когда он только идет в школу. Но не подумайте, что это какие-то сложные книги на трудные темы. Нет, они просто очень веселые и отлично развивают устную речь, как и положено сказкам.

Когда вы заканчиваете очередную работу, испытываете радость от того, что скоро читатели познакомятся с новой замечательной книгой или грусть от расставания с ее героями?

— И то, и другое. И радость, и грусть.

Насколько полно у нас на сегодняшний день представлена скандинавская детская литература? Есть ли авторы, которых мы пока не знаем? Или все ключевые имена нам известны?

— Вообще скандинавская детская литература представлена у нас хорошо, хотя исландская и датская могли бы быть представлены лучше. По-прежнему мимо нас проходит часть комиксов и книжек-картинок, потому что они дорогие в производстве, и их трудно продавать. И плохо представлена подростковая литература, потому что ее очень стреноживает печально знаменитый ФЗ 436 (Федеральный закон «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию»). Но норвежские и шведские ключевые имена в основном нам известны: Мария Парр, Ульф Старк, Мария Грипе, Анне-Кат. Вестли, Турбьёрн Эгнер, Нина Грёнтведт, Арне Свинген, Свен Нурдквист, Мони и Фрида Нильсон, Руне Белсвик, Ингвар Амбьёрнсон, Астрид и Барбру Линдгрен, Бьёрн Оусланд, Сельма Лагерлёф, Бьёрн Рёрвик, Юстейн Гордер, Эрленд Лу, Турмуд Хауген, Анника Тор, Стефан Каста, Висландеры, Туве Аппельгрен, Георг Юхансон, Юн Эво и Эрик Люнд Эриксен, Сири Петтерсен, Майя Лунде, Марта Бреен. Но некоторые книги еще не распробованы читателями. Не могу не воспользоваться случаем — книга «Все считаются» Кристин Роскифте прекрасна, не проходите мимо. И познакомьте детей с чудесными иллюстраторами Эйвиндом Турсетером («Почему у собаки мокрый нос») и Стианом Холе (книги о Гармане).

Какие книги вы посоветовали бы для чтения современным подросткам?

— Ох, это сложный вопрос, это целиком дело вкуса. Наверно, повести Нины Дашевской, Марии Ботевой и Од-Мюрай, «Волну» Штрассера, «Сахарного ребенка» Громовой, «Белое на черном» Гальего. Из совсем нового сериал «Спаситель и сын» Од-Мюрай, «Гипс» Анны Вольтц, «Тонкий меч» Фриды Нильсон, «Остров на Птичьей улице» Ури Орлев и «Не плачь» Натальи Вишняковой, книги Аси Кравченко, Эдурда Веркина, Евгении Басовой, «Соню» Алексея Олейникова. Но это первое, что пришло в голову, теперь я буду казниться: как же я не назвала то и это.

Беседовала Полина Ломакина