Книги / Художественная литература / Проза. Поэзия. Драматургия / Российская литература (проза, сборники разных жанров) / Современная российская литература

Война и мир в отдельно взятой школе

Служитель Григорий Михайлович

Код товара: 4490808

(0 оценок)Оценить

ОтзывНаписать отзыв

ВопросЗадать вопрос

1 / 4

PDF

1 / 4

-25%

630

840

Фиксированная скидка 43% по купону.Подробнее

Доставим в

г. Химки, Московская обл.

Планируемая дата

2 мая (Чт)

Курьером

бесплатно от 10 000 ₽

В пункт выдачи

от 155 ₽

бесплатно от 10 000 ₽

Точная стоимость доставки рассчитывается при оформлении заказа

Издательство:

Редакция Елены Шубиной

Год издания:

Серия:

Проза нашего времени

Описание

Характеристики

Перед вами игра, эксперимент, литературное хулиганство, из которого получился актуальный роман о сегодняшней России на 24 писательских голоса. Авторы — известные и начинающие, мастера разных жанров и направлений, разных поколений и убеждений — написали роман-буриме. Денис Драгунский запустил интригу, другие развивали сюжет, а Дмитрий Быков в эпилоге подвел итоги — и все перевернул с ног на голову. Начинаясь как роман "young adult" с героями-десятиклассниками, история превращается в фантасмагорию, абсурд, кривое, не по-детски страшное зеркало нашей реальности.

Цитаты:

Гимназия № 12, «двенашка», как звали ее ребята не только в самой школе, но и по всей Москве, была одной из первых и лучших английских школ города. Располагалась она в старом здании в Малом Трофимовском переулке, в ближнем Замоскворечье. История ее была особой гордостью учителей и ребят. Когда-то, чуть ли не полтораста лет назад, здесь было Императорское землемерное училище, потом — знаменитая частная гимназия Крейцмана, потом — советская трудовая школа № 12, которой в 1931 году после визита знаменитого ирландца в СССР присвоили имя Бернарда Шоу. Поскольку он побывал именно в этой школе и оставил свой портрет с автографом, который так и висит в кабинете директора. Вот с тех самых пор в «двенашке» учились в основном непростые ребята — сыновья и внуки главных советских начальников, а также академиков, писателей и артистов. Традиция сохранилась до сегодняшнего дня, только к большому начальству и знаменитой интеллигенции прибавился крупный бизнес.

***

Когда накануне Петя пришел домой, мама приблизилась к нему, привстала на цыпочки, поскольку была уже на полголовы ниже сына, и втянула воздух.
— Ты закурил? Совсем с ума сошел?
Петю немного мутило от трех затяжек, и выслушивать материнские упреки не было никакого желания.
Мать же, напротив, была на взводе. Мысль о свалившемся, но пока недоступном богатстве нервировала ее хуже гвоздя в ботинке. Она то и дело срывалась по поводу и без повода. И чаще всего, конечно, на Петра.
— Уже куришь, да? А что потом будет? Пить начнешь, гулять?
— Ма, ну хватит. Я случайно затянулся… — пробурчал Петька и тут же понял, что сморозил глупость.
— Случайно — это как?! — взвилась мать. — Сигарета тебе сама в рот попала? У тебя головы, что ли, вообще нет? Ты кем хочешь вырасти? Как отец твой? Таким же? Детей бросать?..
Петька понял, что «концерт» может растянуться на целый вечер, и поступил так, как делал уже не раз. Собрал рюкзак и двинулся к двери.

***

Лубоцкий не знал твердо, но догадывался, что реальность соткана все же не из топорных ходов, что на любое человеческое действие у жизни имеется какой-то непредсказуемый ответ. Иначе каждый выпускник института тут же шел бы на любимую работу, где до старости к своему удовольствию продвигался по карьерной лестнице, а любой актер, следуя рецепту предыдущих актерских поколений, становился бызвездой театра или кино. Это был странный логический вывод, который, похоже, отчасти опирался на все те случаи, когда Андрей был дошкольником, а кто-нибудь из родителей приносил домой съедобную ерунду, да те же «киндеры», и сообщал, что это Андрюше передал зайчик, встреченный по дороге.

***

— «Завещаю состояние. Сделай правильно. Скоро снесут дома».
— Так он знал? — Петя отложил письмо. — Знал… и поэтому оставил мне квартиру в Колпачном! Значит…
Петя замолчал и снова взялся за письмо. Он ровным счетом ничего не понимал в том, что происходило, но ему стало ясно: отец был в курсе грядущих перемен и подумал о нем! О том, чтобы ему было хорошо. Он снова стал читать, но уже не вслух.
— «Ни в чем не участвуй. Клад у меня. Ключ под землей. Полтора метра. От дуба метр на юг. Не знает никто. Никому. Потом уезжай из страны. Навсегда. Оля, люблю тебя. Папа».
— Папа, — повторил Петя вслух. — Папа.
— Да! Учудил наш папа! — улыбнулась Оля.
— Слушай, а что это за дуб? Наш, что ли?
— Ну да, он тут один такой. Мы с дядей Ки… с папой… часто к нему приходили. Просто когда гуляли. Мы правда много времени проводили вместе. Я никак не могу… Почему?
— Потом обсудим отца. Сейчас надо ехать.

***

В лощине горел неяркий костер. Перед огнем на земле сидел босой старик, зябко выставив вперед худые грязные руки. Он был плешив и мал ростом, не больше шестиклассника.
— Господи… — пробормотал Шергин. — Это же…
Три года назад Кузякин включил его в делегацию мэрии, их принимали в Кремле, принимали на самом высоком уровне. Шергину тогда посчастливилось удостоиться рукопожатия. Боже, как же он был счастлив! Как ребенок, боже… И никому не сказал, что рукопожатие было вялое, а ладонь стылая и потная. Как снулая рыба.
На старике был рабочий комбинезон и широкий клепаный пояс с карабином, каким обычно пользуются верхолазы. Он рассеянно глазел на огонь и тихонько насвистывал какую-то песенку. Пламя лизало его ладони, плясало между пальцев — Шергин это ясно видел, он подошел ближе и окликнул старика. Тот повернулся, правая сторона лица пылала оранжевым, левая казалась фиолетовой дырой. Старик едва заметно улыбнулся и, кивнув головой в сторону реки, сказал:
— Уже скоро…

***

— А если окажется, что все мы ненастоящие?
— Я не думаю, что мы ненастоящие, — быстро заговорил Федя, не давая Ане ответить самой. — На самом деле мы сейчас в суперпозиции, как кот Шрёдингера. Мы и настоящие, и нет. То есть с помощью Волны мы можем повлиять на подлинность своего существования. Если ты, Лиза, нас не развоплотишь с помощью письма, нас никто не отличит от настоящих. Как и Калачёвский квартал. Как и весь этот район… а может быть, и больше… шире…
— Загадочная русская душа, — пробормотала Лиза. — Душа под Волной…

***

…в романе вашем есть все необходимое с точки зрения издательской конъюнктуры, а это не самый большой комплимент. В нем наличествуют и оккультные тайны Третьего рейха,
равно как и Кремля, и путешествия в подсознание, и роковые олигархи, выражающие тайную волю мировой закулисы, и даже строго нормированный социальный протест, без которого сейчас немыслима никакая коммерция. Это такая пряность, добавлять которую на всякий случай непременно следует — просто чтобы лет через пять, а то и раньше говорить,
будто вы и тогда уже все понимали…

Роман-буриме "Война и мир в отдельно взятой школе".
1.Экспериментальная книга в жанре коллективного романа-буриме, объединившего 24 писательских голоса. Таким образом, роман стал своеобразным отражением современной русской словесности.
2.Идея формата книги восходит к 1927 году, когда с подачи Михаила Кольцова в журнале «Огонек» был напечатан коллективный роман «Большие пожары», в создании которого приняли участие звезды советской литературы: Грин, Леонов, Бабель, Алексей Толстой, Зощенко, Каверин и другие.
3.Внимательный читатель найдет множество иногда явных, но чаще завуалированных отсылок как к русской, так и к зарубежной классике. Автор первой главы Денис Драгунский воспользовался зачином толстовской эпопеи «Война и мир», перенеся действие в Москву XXI века и выведя на сцену старшеклассников, чьи фамилии созвучны с теми, что носили герои Толстого.
4.Книга начиналась как ультрасовременная приключенческая история для сегодняшних подростков. Однако к финалу история обернулась «прозой на злобу дня, где переплелись и сюрреализм, и мистика, и литературные аллюзии».
5.В итоге получился роман-игра, где нашлось место и острым проблемам современности, и фантастике с абсурдом, и вечным философским проблемам. Сюр постепенно нарастает, поражая воображение, но к концу действия сюжет возвращается к реализму, давая ответы на многочисленные вопросы.

количество томов

количество страниц

384 стр.

переплет

Твёрдый переплёт

размеры

210x135x37 мм

цвет

Зелёный

формат

84x108/32 (130x200 мм)

ISBN

978-5-17-136227-0

тираж

3500 экз.

стандарт

10 шт.

возрастная категория

16+

вес

376 г

код в Майшоп

4490808

язык

русский

Содержание

ИГРА И КЛАССИКИ Павел Басинский
ТЕОРИЯ БОЛЬШОГО ФОКУСА
Анастасия Скорондаева, Анна Хрусталева
Глава 1
ВНЕЗАПНЫЙ НАСЛЕДНИК Денис Драгунский
Глава 2
KURAGA Игорь Малышев
Глава 3
"ДВЕНАШКА" Григорий Служитель
Глава 4
РАЗГОВОР НА КАЛАЧЁВКЕ Эдуард Веркин
Глава 5
ОТ КАЛАЧЁВКИ К КОЛПАЧНОМУ Нина Дашевская
Глава 6
МАРКИ И МАСКИ Алексей Сальников
Глава 7
У ПЕТРА Елена Нестерина
Глава 8
ЗАСОХШИЙ ДУБ Мария Ботева
Глава 9
НЕМОЩЬ Александр Феденко
Глава 10
КУКЛА Анастасия Строкина
Глава 11
ПЛОДЫ ПРОСВЕЩЕНИЯ Сергей Лукьяненко
Глава 12
МЕНЯ ЗОВУТ ЭРИКА Валерий Бочков
Глава 13
ПЛАТОН Александр Григоренко
Глава 14
ДЕДЛАЙН Булат Ханов
Глава 15
КУРАТОРЫ Антон Соя
Глава 16
ВОЛНА Артем Ляхович
Глава 17
НЕ ПЕЙ ВИНА, ГЕРТРУДА! Ильгар Сафат
Глава 18
ВОЛНУШКИ Дарья Бобылева
Глава 19
НЕ БОГИ Серафима Орлова
Глава 20
ПОД ДАЧНЫМ АБАЖУРОМ Владимир Березин
Глава 21
ДУЭЛЬ Евгений Сулес
Глава 22
ЧТО СКАЖЕТ МАРЬЯ АЛЕКСЕВНА? Антонина
Книппер
Глава 23
ЗА МИЛЛИАРД ВОЛЬ ДО КОНЦА СВЕТА Николай
Караев
Глава 24
ЭПИЛОГ Дмитрий Быков

Отзывы

Вопросы

Поделитесь своим мнением об этом товаре с другими покупателями — будьте первыми!

Дарим бонусы за отзывы!

За какие отзывы можно получить бонусы?

За уникальные, информативные отзывы, прошедшие модерацию

Как получить больше бонусов за отзыв?

Публикуйте фото или видео к отзыву
Пишите отзывы на товары с меткой "Бонусы за отзыв"

Правила начисления бонусов

Задайте вопрос, чтобы узнать больше о товаре

Если вы обнаружили ошибку в описании товара «Война и мир в отдельно взятой школе» (авторы: Служитель Григорий Михайлович), то выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter. Спасибо, что помогаете нам стать лучше!